lubitino.ru

будешь делать, рано начали. Ну, Петя, не выдай! Чтооо?? – говорил он сам себе.
У врагов глухо заворчало, взревели моторы и бронированный кулак, сошедший с неба, визжа траками неторопливо, по-хозяйски, и с небольшими интервалами попёр по тракторным колеям просёлка вниз от Гнильника к ручью. Головной танк уже проходил Шегринский ручёй, уже давал газу, взбираясь вверх по горе, когда Лебедь дал первый залп. В короткой вспышке показался на миг, торчащий из люка головного танка скелет с горящими глазами. Он торчал из башни, одетый в чёрную майорскую форму, голову его венчала пилотка, а рот был приоткрыт. Кажется, это был фон Лосов. Снаряд угодил под башню, и скелет разлетелся, раскинув свои кости в разные стороны. Танк горел. Колонна остановилась. Четвёртая машина, которая ещё не успела спуститься к ручью, произвела залп, но что-то уж слишком неточно. Далеко-далеко за спиной Лебедя разорвался воздух, и старая сосна упала поперёк улицы Механизаторов.
- Прямая наводка! Ха-ха! – закричал Лебедь. – Мазила! Липач! Чтооо?
И тут же ударил в ответ. У дававшего залп танка перебило гусеницу. Он завертелся на месте. Второй и третий выстрелили почти одновременно, нащупывая сорокопятку, и Пётр Василич вжался в землю. Не напрасно. Рядом разорвалось, и Лебедя накрыло комьями земли и осколками стекла школьного трактора. Второй взрыв рванул где-то за железной дорогой, но не было времени, чтобы повернуть голову. На счастье Лебедя, у второго танка заклинило башню, а третий и, переставший крутиться четвёртый, нащупывали его вслепую, посылая снаряды много дальше, чем следовало. Вскоре, загорелся и третий – было видно, как мертвенно белёсые фигурки выскакивают из люков и драпают на Запад, к ним присоединились скелеты из четвёртого танка.
Заорали петухи
Гроза уходила – остальная колонна развернулась, стремительно пронеслась по деревне Гнильник, повалив кое-где заборы, до смерти напугав деревенских собак, и растаяла в первых лучах восхода. Полил сильный ливень. Тонны воды обрушились на место сражения, смывая отпечатки гусениц «Тигров». Растаяла подбитая Лебедем техника, растаяли кости мертвяков.

Кончилось.
Лебедь устало цеплял сорокопяточку, ёрзал по засыпанному осколками стекла сиденью трактора. Это уже потом по Любытину пройдёт слух, что какие-то хулиганы ночью повыбивали в школьном тракторе все стёкла, и нахмурится начальник отдела милиции. Это уже потом будут любытинцы обсуждать страшную ночную грозу, которая повалила сосны на улице Механизаторов, оборвала провода линии электропередач и повалила заборы на огородах. Теперь же ничего этого для Петра Васильевича не было, а был только сильный озноб, и жутко хотелось спать. Приехав домой, и, сложив боекомплект, он, не раздеваясь, прошёл на сеновал и упал ничком, забылся до восьми часов, чтобы потом вскочить, умыться, и идти на работу в школу.

Там нет идеи христианства.
Там есть христианские образы-символы.
И их немало, впрочем, как и в почти любом другом европейском произведении.

_________________
Время течет, деньги чаще всего утекают, а от некоторых – улепетывают!

Когда вы говорите, Иван Васильевич, такое впечатление, что вы бредите! (М.А.Булгаков)